Фридрих Ницше

б., акв., кар.

Маленький мальчик увидел как на улице пьяный кучер забивает
насмерть свою выбившуюся из сил клячонку. Мальчик:
1) впадает в падучую; 2) сходит с ума. Случай первый –
Фёдор Достоевский; случай второй – немец Фридрих Ницше.
Это не сходство, это тавтология. Нежный студент филологического
факультета университета, близкий друг «миниатюрного гиганта»
Рихарда Вагнера, пропускал всю боль мира через себя, что не могло
не искорёжить его светлую душу. Он восстал всем существом против
«подставь другую щёку», от чего и Сам Иисус отказался, когда
“дошло до дела” (Ио 18, 22-23). Диспут Алёши с Иваном (Карамазовых)
длится до сих пор, – и Иван сходит с ума, а Алёша ид1т в террористы.
Нельзя с человеческими гнусностями мириться на земле. Христос сказал,
Иисус возразил. Ницше эта ситуация подкосила; Достоевский отправляет
измордованного «князя Христа» назад в Швейцарию. – «Иных уж нет,
а тех долечат». Филолог взбунтовался и стал философом «сильной руки».
Те, кто её реализовали, имели руки по локоть в крови. «Посмотрите,
какие у него нежные руки!» – восхищённо кричал Хайдеггер Ясперсу,
мрачному скептику, по поводу Гитлера. История рассудила. Байрёйт
сделался Диснейлендом для переростков-изощренцев и интернационал-сибаритов.
Ницше остался только поэтом-фантазёром, а отнюдь не социальным проповедником.
У примитивов ныне другие кумиры, попроще, в смысле: поп из Марьиной рощи.
А подлинный Ницше был воспринят адекватно лишь “вражеской стороной” –
Антуаном де Сент-Экзюпери. Профессорствующий сумасшедший в модерновой
рамке занял на полке культуры место рядом с лощёным английским денди –
Оскаром Уайльдом. Тот правильно высчитал усаносца с кривой саблей
умалишённого: Мальчик-Звезда. К ним добавляется русский любитель Софии –
Владимир Соловьёв, образуя «треножник Аполлона». Умерли они в один год –
на пороге нового столетия, где их фантазии были проверены на уместность.
В нём, Двадцатом (ХХ), места им не нашлось.